Ставрополье традиционно замыкает тройку российских лидеров производителей зерновых культур. По валовому объёму край уступает только Кубани и Ростовской области. Однако региону удалось опередить соседей по важнейшему для мирового рынка критерию: ставропольское зерно признано лучшим в России по качеству. Это позволяет говорить о высоком экспортном потенциале Ставрополья. Однако есть факторы, препятствующие краю стать ведущим игроком на зерновой арене.
С мечтой о «тройке»
Сильнейшая засуха прошлогодней весны разрушила планы ставропольцев на очередной зерновой рекорд. Валовой сбор в 8,15 миллионов тонн (без кукурузы) оказался ниже валовки‑2017 примерно на один миллион тонн. Впрочем, падение урожайности пшеницы отмечалось и в других регионах России. 11-процентная доля ставропольского зерна в общероссийском «каравае» смотрится достойно.
Первое место в России по качеству – повод особой гордости. 80 процентов произведённой на Ставрополье пшеницы – это продовольственное зерно. В некоторых районах края его доля приблизилась к стопроцентной отметке. Так, в 1-й и 2-й почвенно-климатических зонах лидерами стали Курский район (97% продовольственной пшеницы) и Нефтекумский городской округ (93%). В 3-ей и 4-й зонах примерно такие же показатели у Андроповского (95,3%) и Кочубеевского (94,5%) районов. Однако в крае есть явные аутсайдеры. Так, в Грачёвском районе доля продовольственного зерна лишь немногим превысила 30 процентов.
Как утверждают представители управления Россельхознадзора по СК, ставропольская пшеница соответствует всем международным стандартам качества, в том числе и в рамках карантинного фитосанитарного мониторинга.
Казалось бы, такая ситуация не может не радовать. Однако есть немаловажная деталь. На протяжении многих лет в крае снижались объёмы производства пшеницы 1 и 2 классов. Сейчас таковую и вовсе выращивать перестали. Основная доля урожая приходится на пшеницу 4 класса. А твёрдую «тройку» имеет примерно пятая часть зерна. Для Ставрополья, зарекомендовавшим себя как хлебный край, такую ситуацию в минсельхозе считают неприемлемой.
— Сегодня в условиях жесткой конкуренции на мировом рынке зерна необходимо поставлять высококачественную продукцию, – подчеркивает министр сельского хозяйства СК Владимир Ситников. – Мы должны получать «твердую тройку» по классу пшеницы, что можно и нужно достигать за счёт системного, комплексного применения агротехнологий.
Вопросы без ответа
Закрывая четверть поставок российского зерна на мировой рынок, край уверенно держит позиции сильного экспортно ориентированного региона. Ежегодно большая часть собранного урожая зерновых культур продаётся за пределы страны. В прошлом году из общего объёма экспорта продукции АПК, который оценивается в 313 миллионов долларов США, 58 процентов пришлось на реализацию зерна. Каждая пятая тонна выращена на ставропольской земле.
Основным международным каналом сбыта ставропольского зерна остаётся Азербайджан. Кроме того, нашу пшеницу поставляют в Грузию, Абхазию, Иран, Турцию, Египет, Саудовскую Аравию, Судан, Марокко, Объединенные Арабские Эмираты, Бангладеш. Всего этот список включает три десятка стран ближнего и дальнего зарубежья.
Существует ли возможность для ставропольских аграриев стать прямыми игроками на мировом рынке? Несколько лет назад попытку самостоятельного экспорта предпринял СПК колхоз-племзавод «Казьминский». Сельхозпредприятие приобрело несколько десятков КамАЗов, договорилось о площадке с брокерской конторой… Печально знаменитое эмбарго свело грандиозные планы «на нет».
— Позднее я вновь связывался с брокерами, – рассказывает председатель колхоза Сергей Шумский. – Однако предложенная нам цена за зерно оказалась даже ниже той, что продавали мы «с места». Естественно, такой вариант меня не устроил. Так что вопросов, касаемых экспорта, у аграриев гораздо больше, чем ответов. Это действительно парадокс, но зерно третьего класса мне выгоднее продать в колхозе посреднику, чем экспортёру. А с большими игроками рынка, у которых элеваторы огромных мощностей, я тягаться в любом случае не смогу, поскольку есть существенная разница между тем, чтобы продавать на экспорт 50 тысяч тонн зерна или сотни тысяч тонн. Думали мы и о возможностях объединения в агросоюзы, но тоже не срослось. Но если говорить в общем, торговля – это такая же работа, как и любая другая, и она требует много времени и высокой специализации. Поэтому каждый должен заниматься своим делом.
От беды до беды
— Мир купается в южнороссийском зерне, – считает генеральный директор Института конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) Дмитрий Рылько. – В списке основных экспортёров по объёмам реализуемой пшеницы регионы юга России занимают следующие позиции после западной Австралии и штата Канзас. Однако большие валовые объёмы не обеспечивают высокой доходности сельхозпроизводителям. Примером тому – позапрошлый год, когда в результате низких цен на сельхозпродукцию многие российские аграрии оказались на грани выживания. Эта проблема в меньшей степени коснулась тех регионов, которые входят в южный экспортный периметр. Тем не менее, падение цен негативно сказалось на развитии сельхозпроизводства по всей стране.
Оказавшись участниками мирового зернового рынка, российские сельхозпроиозводители быстро уяснили один из его законов: «Когда нет урожая – это одна беда, а когда есть урожай – это две беды». Как только возрастает объём производства, тут же отмечается снижение цен на сельхозпродукцию. И наоборот.
— Чтобы правильно оценить конъюнктуру мирового зернового рынка, достаточно одного факта: за четверть века он вырос на один миллиард тонн, – утверждает генеральный директор ООО «Агроспикер» Виталий Шамаев. – Потребность в продовольственном зерне растёт, рынок постоянно развивается, и он не подвержен той инфляции, которая отмечается в России и с учётом которой пшеница у нас не должна стоить меньше 16 рублей.
«Прорыть канаву» на мировой рынок сложности не представляет. Проблема в том, что Центробанк РФ, удерживая курс рубля, эту «канаву» засыпает. В отличие от агрохолдингов, у небольших хозяйств – короткая финансовая подушка. Они не имеют средств для того, чтобы пережить кризисные годы. В результате катастрофическое падение цен превратилось в России в своего рода «зачистку» для аграриев. Насильно удерживая «крепкий рубль», крестьянам, по сути, выламывают руки. Что касается погодных рисков, то они существуют всегда. Однако при правильном курсе рубля крестьяне всегда окажутся в выгоде.
С иронией о достойной цене на зерно говорят и сельхозпроизводители.
— Сложившаяся на рынке цена считается довольно неплохой, – объясняет Сергей Шумский. – Но давайте будем откровенны. По такой же цене мы торговали зерном пять лет назад. Если посчитать, насколько за это время выросла стоимость расходных материалов – ГСМ, удобрений, средств защиты растений, сельхозтехники и запчастей, вы получите цельную картину. Диспаритет цен никто не отменял. Мы продавали пшеницу по 11‑12 тысяч рублей за тонну, когда доллар стоил в районе 30 рублей. Сейчас курс вырос более, чем в два раза, а цена на зерно осталась на прежнем уровне. Нет цены ни на подсолнечник, ни на сахарную свёклу, ни на кукурузу. В итоге инфляция бьёт сельхозпроизводителя по всем позициям. Ежегодно мы стараемся увеличить заработную плату, но при этом должны выделять средства на развитие, улучшать условия труда. Но никто не ответит нам на вопрос, где мы должны брать на это деньги. Мы не жалуемся, но разве можно такое положение дел назвать справедливым?
Рычаг развития
В прошлом году падение урожайности пшеницы отмечалось не только в России, но и у большинства мировых производителей-экспортёров зерна. Урожай недобрали в Австралии, США, Бразилии, Аргентине, Китае, странах Европейского союза. Следствием погодных катаклизмов стал рост цен на мировой арене и рекордный темп экспорта российского зерна.
— Именно экспорт зерна определяет финансовую состоятельность сельскохозяйственного сектора, – отмечает глава регионального аграрного ведомства. – От этого напрямую зависит и наполняемость региональной казны, и повышение уровня сельских жителей. Поэтому в сегодняшней ситуации очень важно усилить взаимодействие зернопроизводителей, экспортеров и логистических компаний.
В минсельхозе края считают, что у Ставрополья – немалый потенциал для расширения экспортного окна. В частности, за счёт строительства новых зерновых терминалов и более активного использования сухопутного транспорта, железнодорожных и морских путей.
– Если мы говорим о тенденциях последних лет, то на Ставрополье чётко прослеживается увеличение объёмов производства пшеницы, – подчёркивает Владимир Ситников. – И своим позиции, как одного из ведущих экспортёров зерна в России, мы никому отдавать не собираемся. В то же время действующие в настоящее время на юге России четыре порта: в Новороссийске, Туапсе, Тамани и Керчи, неспособны закрыть потребности рынка. Увеличение зерновой корзины требует от нас новых решений. 800 тысяч тонн зерна ежегодно край реализует через Каспийское направление. Возможное увеличение этого канала до 2,5 миллиона тонн положительно скажется и на экспортном потенциале региона, и на цене ставропольского зерна. Как следствие, мы однозначно получим рычаг для развития сельхозпроизводства.
