Перспективы технологического развития АПК в Российской Федерации: угрозы и возможности
О смутных перспективах технологического развития АПК в Российской Федерации, реальных угрозах и возможностях решения острых проблем говорили на круглом столе, прошедшем в рамках деловой программы выставки «Агрос‑2023» в Москве. Организатором мероприятия выступил Институт аграрных исследований НИУ ВШЭ. В работе круглого стола принял участие проректор по научной и инновационной работе СтГАУ Алексей Бобрышев.
Директор по аграрной политике Института аграрных исследований НИУ ВШЭ Евгения Серова, начиная дискуссию, высказалась о глобальных проблемах АПК страны:
— Несколько лет мы говорим о том, что сельское хозяйство России достигло высоких результатов, что этот сектор стал устойчиво растущим и мы вышли на мировые рынки, а по некоторым культурам бьем исторические рекорды. Но кризис прошлого года показал, что перед сектором стоят серьезные вызовы, касающиеся очень многих ресурсов сельскохозяйственного производства. Они критически зависят от импорта. Не весь этот импорт исчез, многие зарубежные компании остались, но угроза их ухода остается. Есть некоторые отечественные аналоги, но их нужно доделывать. Речь идет и о селекционных достижениях и об их интерфейсе – способности доводить до производства. А где‑то у нас нет и научного задела, тогда нужно принимать решение: стоит ли вкладываться в науку или искать в мире готовое решение, потому что одна страна не может производить у себя абсолютно все. Есть еще проблема кадров, нужны вузы, которые бы готовили высококлассных специалистов. Все эти проблемы высветил 2022 год. Для ответа на вызовы последнего времени Правительству РФ нужны ученые.
Заведующая отделом экономики инноваций в сельском хозяйстве Института аграрных исследований Надежда Орлова в преамбуле своего вступления отметила, что, обладая очень сильными позициями в мировом экспорте сельскохозяйственного сырья и продуктов невысокой степени переработки, Россия сохраняет критическую зависимость по средствам их производства:
— За последние 20 лет мы добились значительных результатов в сельском хозяйстве. Экспорт по итогам года составляет порядка 40 млрд долларов. Если в 90‑х годах мы импортировали окорочка, то сейчас экспортируем халяльную курицу в ОАЭ. У нас хорошие показатели по свинине, мы растем по молоку. Но, фигурально выражаясь, российский АПК сегодня – это большой цех «отверточной сборки» конечных продуктов, использующий генетический материал, технологии и оборудование преимущественно зарубежного происхождения. Согласно нашим расчетам, уровень импортозависимости в ключевых сегментах составляет: более 70% по функциональным кормовым добавкам, менее 70% по ветеринарным препаратам, примерно 20% по готовым специальным кормам. Очевидно, что подобное положение дел является «ахиллесовой пятой» в обеспечении не только глобальной конкурентоспособности нашего АПК, но собственного продовольственного суверенитета России. Скажу более того, если бы ситуация с санкционным и репутационным давлением на Россию и не сложилась, то все равно этими проблемами нам надо было бы заниматься, чтобы оставаться конкурентоспособными на мировых рынках.
В 2020 году, по информации спикера, Россия ввезла кормовых добавок и ветпрепаратов на 2,2 млрд долларов (без учета логистических расходов. Прим. – ред.), причем на 1,8 млрд долларов из так называемых недружественных стран. Одна из основных угроз – все, что касается генетики и селекции. Не секрет, что в мире порядка 70% производительности животного зависит от реализации его генетического потенциала. И если у вас, например, есть идеальные корма, но генетический потенциал скота небольшой, то нормальные экономические показатели вы не получите.
Говоря о животноводстве, Надежда Орлова напомнила, что импортозависимость в отрасли составляет 80-100%. В птицеводстве – 100‑процентная зависимость от импортного инкубационного яйца и суточных цыплят; в свиноводстве – полная зависимость от племенных хряков-производителей и сексированного семени; в молочном животноводстве – также зависимость по ввозу племенных животных по импорту.
В птицеводстве задача создания отечественного кросса бройлера частично решена в рамках ФНТП (кросс Смена‑9). Очевидно, что необходимо диверсифицировать поставки инкубационного яйца с ориентацией на дружественные страны и при этом создать сеть репродукторов для нового российского кросса. В свиноводстве необходимо запустить федеральную программу по геномной селекции свиней. В молочной отрасли, по словам спикера, необходимо масштабировать региональные программы по геномной селекции до федерального уровня и перейти на дотации на ценное племенное поголовье, а не на племенные хозяйства в целом.
В кормах, кроме зерновой базы, как отметила эксперт, все компоненты – импортные, за редкими исключениями. Кормовые аминокислоты, необходимые для кормления животных, большей частью тоже импортные, лишь лизин и метионин производятся в России, да и то в неудовлетворительных объемах. Но импортозависимость по тому же метионину очень и очень велика. Более 90% этой кормовой аминокислоты в Россию поставляют компании из Бельгии, Франции и Японии. Общий импорт кормовых аминокислот составляет 500-550 млн долларов. Прекращение этих поставок неминуемо приведет к катастрофическому падению рентабельности производства во всей стране.
Выпадающие объемы, по словам надежды Орловой, могут компенсировать поставки от азиатских производителей, которые часто работают по лицензиям компаний из недружественных стран. Однако подобные поставки в больших объемах должны заранее законтрактовываться, производиться и контролироваться.
Решение же проблемы заключается в создании новых мощностей по производству аминокислот и новых российских технологий. Такая же ситуация наблюдается и на рынке кормовых витаминов.
— Витамины – это «хитрый» сектор, – отметила Орлова, – в котором есть несколько крупных мировых корпораций, которые контролируют все мировые рынки витаминов для сельхозживотных. Это связано с тем, что рентабельность их производства начинается с очень больших заводов и контроля за сырьем. А поскольку производство витаминов – это «грязное» производство, то есть тенденция к закрытию таких грязных заводов в Китае. И даже если мы разработаем у себя такие технологии, то экономики у них не будет. Здесь вопрос стоит так: принимаем ли мы решение на уровне государства, что это изначально условно убыточный сегмент, который обеспечивает продовольственную безопасность, или нет.
Кормовые ферменты. Не секрет, что никакой конверсии корма без них в сельском хозяйстве невозможно получить. Это рынок порядка 85 млн долларов в год. Здесь также достаточно большая импортозависимость. Много иностранных компаний поставляют в Россию полиферментные препараты. Но есть и российские производители.
Кормовые микробиологические эубиотики. Здесь, по информации спикера, импортозависимость катастрофически высокая – 100% препаратов поставляются компаниями из недружественных стран. Прекращение этих поставок принесет серьезный ущерб рентабельности сельхозживотных. И масштаб угрозы этим не ограничивается, потому что весь рынок данных препаратов контролируется компаниями из США и Евросоюза, поэтому переориентироваться на продукцию из независимых стран не представляется возможным. Отечественные препараты есть, но их ассортимент ограничен, а объемы производства малы. Спрос велик, а предложение крайне неудовлетворительно.
Биоконсерванты для КРС. Здесь российский рынок между отечественными и зарубежными компаниями делится примерно пополам.
— Проблема заключается в следующем: даже те российские препараты, которые есть, имеют мало подтвержденной практики. К тому же они продаются не как препараты, а как услуги по силосованию кормов. Этот рынок большой, развивающийся. Пока что его объем – 30-50 млн долларов в год. Это немного, но…! Без биоконсервантов мы не сможем заготовить качественные объемистые корма для мясного и молочного животноводства и в результате потеряем десятки миллиардов долларов в основном производстве. Здесь должно быть четкое понимание: эта маленькая «штучка» сильно влияет на огромную отрасль, – прокомментировала Орлова.
Ветеринарные препараты. «Ветеринарка» в России делится на две составляющих – иммунобиологические препараты (260 млн долларов в год) и химфармпрепараты (450 млн долларов в год).
— В этих сегментах 80% продукции – это импорт, – сообщила эксперт. – И проблема заключается в том, что, даже имея большие заводы, мы отстаем в технологическом укладе, то есть производим препараты на тех платформах, которые уже не используются в мире. Кроме того, мы потеряли научные разработки в этой отрасли.
Сельхозмашиностроение. Здесь, по словам Надежды Орловой, с одной стороны, видны большие достижения за последние 10 лет. Российские предприятия производят много тракторов, но…
— Все, что больше 300 л. с., мы производим хорошо, но как только вам нужно «пойти вправо-влево», например, у вас есть сад или питомник и вам нужна специальная техника, то ничего российского вы не найдете, – акцентировала эксперт. – Мы не производим специальную сельхозтехнику. В чем здесь сложности? Во-первых, это особое инженерное качество. Во-вторых, выпускать технику небольшими партиями под заказ предприятиям невыгодно.
Если, по мнению надежды Орловой, система АПК РФ сумеет быстро перестроиться под новые условия, то сохранятся и экспорт, и развитие в ряде отраслей. Также текущие проблемы будут более-менее успешно решаться без принятия крутых системных мер. Здесь громадный плюс в том, что сельское хозяйство – это частный бизнес, и на самом деле самый эффективный бизнес во всей российской экономике.
В работе круглого стола принял участие проректор по научной и инновационной работе Ставропольского госагроуниверстета, доктор экономических наук Алексей Бобрышев. Говоря о заявленной проблематике, он сообщил, что СтГАУ в рамках программы «Приоритет‑2030» делает ставку на два очень важных стратегических проекта. Первый – «Селекция и питомниководство плодово-ягодных культур», второй – «Селекция и генетика молочного КРС». По ним ведется активная работа.
— Что касается первого, то тут важно отметить, что на Юге России отрасль развивается, созданы мощные садоводческие предприятия, которые показывают хорошую динамику, – сообщил спикер. – Но при этом мы до сих пор существуем в условиях угрозы продовольственной безопасности рынку садоводческой продукции. Ежегодно в Россию завозится порядка 20 млн саженцев и миллиона тонн яблок. При этом в отрасли садоводства и питомниководства существует высокий дефицит кадров по всей линейке (должностей. – Прим. ред.): от лабораторных исследований до хранения продукции. И это огромный вызов для аграрных вузов.
Алексей Бобрышев сообщил, что в СтГАУ создан Центр питомниководства плодово-ягодных культур, запущен в эксплуатацию лабораторный комплекс, в котором есть биотехнологическая лаборатория, где возможно выращивать безвирусный посадочный материал по технологии in vitro.
Ученый отметил, что ранее часть импортного посадочного материала прибывала в Россию уже зараженной вирусами.
— Ввиду того что мы переходим на интенсивное садоводство, потребность в безвирусном посадочном материале приобретает особо звучание, а проблема его нехватки еще более обострилась, – отметил эксперт. – В чем мы отстаем сегодня от зарубежных производителей посадочного материала? Когда мы закупаем саженцы за рубежом, то вместе с ними мы приобретаем целый набор технологий по уходу, по дальнейшему выращиванию и так далее. Теперь это вызов для нашего университета. Мы должны предлагать рынку не просто посадочный материал, а пакетное решение – целый комплекс, включающий технологии питания и защиты. Сегодня нет ни у кого иллюзий, что мы сможем в ближайшие два-три года на системном уровне начать ускоренно выращивать специалистов по селекции или по биоинформатике. На это потребуется значительно больше времени. Поэтому весь наш проект реализуется поэтапно. На первом этапе – традиционная селекция, технология in vitro. Второй этап – разработка пакетных решений, включая инженерное сопровождение. Мы вплотную столкнулись с тем, что специализированную технику для садоводства очень трудно найти. Еще одна проблема – поставки чистых линий. Мы успели использовать последнее окно (в Европу. – Прим. ред.) и договорились с итальянскими партнерами о поставках чистых линий, чтобы впоследствии их использовать в нашем питомнике.
Данила КОТОВ
