Первое, что поражает в ООО «Кавказ» Кировского района края, — безупречный порядок во всем: на полях, радующих дружными всходами разнообразных культур, в офисе и на производственных участках. Да и сам руководитель, Сергей Андреевич Ширяев, производит впечатление человека не авантюрного, а думающего, осознающего высокую степень ответственности за принятие любого решения. Одним из таких глубоко продуманных решений стало внедрение в производство технологии прямого сева No-till. И теперь, спустя несколько лет, он убедился в правильности сделанного выбора и готов поделиться опытом.
В поиске решений
— Меня учили, что есть планирование стратегическое, есть тактическое, а есть сиюминутное, — говорит Сергей Андреевич. — Самое главное — определить задачи: почему и для чего ты что-то делаешь.
Еще в начале 2000-х годов руководителю хозяйства попалась на глаза статья краевых ученых-почвоведов о том, что более 70 процентов почв Ставропольского края деградирует: теряется природное плодородие — гумус. Ему, как специалисту, много лет проработавшему на земле, не нужно было объяснять, какими негативными последствиями чреваты эти изменениями. А спустя несколько лет в правоте ученых Сергей Ширяев убедился на собственном опыте.
— При реорганизации хозяйства в 2000 году, оформляя документы, мы провели почвенный анализ, — рассказывает руководитель, — Содержание гумуса уже тогда было зафиксировано ниже трех процентов. Через пять лет для получения субсидий нам вновь потребовалось провести почвенный анализ. И он показал, что за эти годы мы потеряли еще около двух-трех десятых процента плодородия.
Убыток, на первый взгляд, кажется небольшим, но сама тенденция говорила о многом: уровень гумуса в два процента считается критическим. Заботила руководителя и проблема экономики. В то время в хозяйстве практически 40 процентов пахотных земель выводились из севооборота под пар. Природно-климатические условия не позволяли выращивать даже такую распространенную культуру, как кукуруза. Низкими были урожаи подсолнечника, а о сое или горохе здесь даже не мечтали. Набор культур был крайне скудным. А севооборот хоть и надежным, но очень простым.
— Такие характеристики, как простота и надежность может быть и хороши для автомата Калашникова, — шутит Сергей Андреевич, — но никак не для севооборота. Денег, которые удавалось заработать на пшенице, хватало на жизнь, но никак не на расширение производства и развитие предприятия.
Для Ширяева, как руководителя, думающего о будущем предприятия, стало понятно: если хочешь получать хорошую прибыль, нужно что-то менять кардинально.
Ворох проблем
Принципиальным шагом стал переход в 2005 году на минимальную обработку почвы. Из набора сельхозагрегатов ушли плуги, зато появились дискаторы. Первым делом стали работать над улучшением механического состава посевного слоя. Благодаря поверхностной обработке, уровень влаги в почве увеличился, улучшился органический состав, образовался мульчирующий слой.
Однако вслед за позитивными изменениями пришли серьезные проблемы. Врагом номер один стали сорняки, особенно корнеотпрысковые.
— Слабое место минимальной технологии — это сложность содержания полей в чистоте, — объясняет Сергей Андреевич. — Ежегодно заделывая семена сорных растений в верхнем слое, мы, по сути, культивировали сорняки.
Одних механических обработок стало не хватать. Пришлось учиться работать с гербицидами. Но и это еще не все. Выяснилось, что работа по этой технологии препятствует росту культурного растения.
— Применяя минимальную систему, мы фактически перемешивали с землей верхний слой соломы, — продолжает Ширяев. — Плюсы — улучшение механического состава почвы. Минусы — в процессе разложения органики участвуют, в том числе, и выделяющие токсины патогены. В результате проросток попадает далеко не в лучшие условия для жизни и развития. Более того, даже меня, инженера по образованию, учили, что семя должно лечь на плотное ложе, а сверху укрыться мягким одеялом. А по минимальной технологии выходило, что мы семя клали в это одеяло. Пуская ростки, растения получали микротравмы корневой системы. Стресс снижал потенциал культуры, что сказывалось на урожайности. В итоге нам пришлось учиться работать с фунгицидами.
Рост расходов не мог не беспокоить руководителя, как и понимание того, что поверхностная обработка почвы — это не панацея, а ворох проблем. Все чаще он вспоминал свое посещение хозяйства «Добровольное» Ипатовского района края, где выступал академик Виктор Макарович Пенчуков. Ученый доказывал, что, как минимум, 80 процентов почв Ставрополья по своему физико-механическому составу пригодны для применения технологии No-till.
Не для ленивых
— Опыт «Добровольного» убедил нас в том, что нулевая технология работает. И работает хорошо, — говорит Сергей Андреевич. — Но недаром идеологи технологии утверждают, что No-till — это технология не для отдельно взятой страны, отдельно взятого региона или отдельно взятого хозяйства. Это технология для отдельно взятого поля. Невозможно полностью перенимать готовый опыт. Нужно постоянно работать, думать, искать. А возникающие вопросы решать по мере их поступления.
Не в правилах Ширяева оголтело кидаться во все новое. Четыре года назад под нулевую технологию он выделил 600 га земель, что в условиях хозяйства составило 15 процентов площадей.
— Нам было проще в том плане, что благодаря минимальной обработке почвы, все поля были выровнены, — рассказывает руководитель. — С этого, собственно, и начинается No-till. Кроме того, мы уже умели работать с гербицидами и фунгицидами. Оставалось приобрести качественную сеялку и приступить к севу.
В отличие от «Добровольного», где за основу взяты аргентинские технологии, выбор пал на механическую сеялку Джон Дир. По той системе взрыхляется узкая полоска почвы, в которую затем высевается культура. Здесь же почва разрезается монодиском и закладываемые семена закрываются верхним слоем.
— Мы считаем, что в наших условиях этот способ дает лучший результат, — объясняет Ширяев.
Без проблем, конечно, не обошлось. Но первая же из них — излишнее уплотнение почвы, спустя два года отпала сама собой. Когда верхний слой почвы поднимается плугом, противодействие вызывает уплотнение следующего слоя. Это аксиома. С применением No-till остается лишь небольшое поверхностное уплотнение от колесных систем тракторов, комбайнов и опрыскивателя, от опорных колес сеялок. Но при правильном распределении нагрузок это воздействие несущественно.
Через два года перестала быть актуальной проблема чистоты полей. Дело тут вот в чем. У семян сорных растений, не заделанных в почву, попросту не остается условий для развития. Корнеотпрысковые сорняки тоже погибают: корни не разрезаются на части, как при других технологиях возделывания, и это препятствует их дальнейшему распространению. А с оставшимися успешно справляются гербициды. Ширяев на собственном опыте убедился в том, что с какой скоростью засоренность полей растет при «минималке», с такой же она падает при No-till.
Если проблемы и остались, то связаны они с некоторыми трудностями получения всходов. Нулевая технология позволяет сэкономить влагу, но вода не возьмется «ниоткуда». Влага должна быть изначально, а ее в период сева зачастую не хватает. Парадокс заключается в том, что даже на тех полях, где всходы озимых были хуже, чем при применении минимальной технологии, с «нулевкой» в один и тот же год с тем же сортом урожайность в итоге все равно оказывалась выше!
Впрочем, на самом деле ничего удивительного в этом, оказывается, нет. В конце мая-начале июня в зоне, где находится хозяйство, стоит аномальная жара. При поверхностной обработке почвы растениям не хватает влаги и они резко теряют потенциал. Там же, где применяется No-till, картина иная. Может, вопрос всего-то в 10-15 миллиметрах продуктивной влаги, но она решает всё.
— Везде есть решения. Нужно только их найти, — убежден Сергей Андреевич. — Я всегда повторяю: если получается, значит, нам это подходит, если не получается, значит, мы где-то недоработали.
Живая земля
В этом году Ширяев принял решение применить нулевую технологию на 100 процентах земель хозяйства. Как показал последний почвенный анализ, за четыре года с No-till содержание гумуса не только не упало, но даже увеличилось на 0,1 процента.
— Мы перестали быть в числе тех, кто живет одним днем, не думая о потомках, и том, что останется после тебя. Для меня No-till стал тем выбором, который дает почувствовать себя не тварью дрожащей, а человеком разумным, — с гордостью говорит Сергей Андреевич.
Поля, на которых не первый год применяется нулевая технология, поражают своей чистотой. А еще, там появился…. мох. Это живая земля, готовая с щедростью заплатить за проявленную заботу.
Но, как известно, вверху пирамиды всегда стоит экономика хозяйства. Инвестиции в производство, а они, признает руководитель, немалые, должны быть оправданы. Как показал опыт «Кавказа», именно благодаря No-till у хозяйства появились серьезные перспективы для развития. Сегодня для Ширяева выгода очевидна.
Закончились времена, когда в России был избыток дешевой рабочей силы. Все меньше становится рядовых специалистов массовых профессий. Система налогообложения устроена таким образом, что фонд оплаты труда становится для многих хозяйств непосильным бременем, что еще больше удорожает рабочую силу. Применение No-till приводит к значительному сокращению расходов на оплату труда за счет того, что на порядок уменьшается количество полевых работ и, соответственно, число трудодней. В разы снижается потребность в дизтопливе, что особенно актуально в наше время. Затраты на химические средства защиты тоже некритичны. Поскольку в полях, где несколько лет применяется нулевая технология, сорняки практически не растут, достаточно одной-двух обработок гербицидами.
Проблемы водной эрозии в этом хозяйстве в принципе не существует, а вот исчезновение ветровой эрозии стало еще одним несомненным плюсом применения No-till
— Ветер дунул у соседей — вся плодородная почва оттуда оказывается у нас на полях, — смеется Сергей Андреевич.
Общая картина такова. Сравнение полей, где применялась минимальная обработка почвы и No-till показало, что каждый раз с в зависимости от предшественника при нулевой технологии пшеница давала прибавку от двух до десяти центнеров с гектара. Горох — плюс четыре центнера. Подсолнечник — плюс шесть с половиной.
Благодаря этой технологии в хозяйстве удалось сформировать обширный и богатый по культурам севооборот. Остались традиционные озимая пшеница, озимый и яровой ячмень. Массово, большими площадями в севооборот вошел горох.
— Мы стали сеять лен, сою, кукурузу, подсолнечник, — перечисляет Ширяев. — Культуры настолько хорошо себя проявляют, что не знаем, какой из них отдать предпочтение. Но нужно запомнить, что этот севооборот нельзя сделать конъюнктурным. Одно из беспрекословных условий No-till — ежегодный плодосмен.
Главный итог работы с No-till — появилась уверенность в стабильном будущем хозяйства. Значительно возросла заработная плата работников хозяйства, средний уровень которой по итогам прошлого года составил 18 тысяч рублей. Появилась возможность развивать переработку. В прошлом году ввели в строй пекарню, где производят тонну готовой продукции в смену. В этом году запланировано строительство мельницы. Предприятие активно участвует в жизни станицы Советской, выделяя средства на храм, школу, детский сад, развитие спорта и патриотическое воспитание молодежи.
— У нас семейный бизнес, — резюмирует Сергей Андреевич. — Один из сыновей занимается направлением переработки продукции, другой заведует финансовыми вопросами. На пекарне работает жена, в производстве задействованы и другие родственники. Я считаю, что именно у семейного бизнеса есть будущее, потому что когда вместе с тобой трудятся дети, у предприятия есть завтрашний день. И No-till дает возможность все реализовать.
Александра МОЛОЧНИКОВА
