Государственное управление ветеринарии Краснодарского края ведет огромную работу по осуществлению ветеринарного контроля на территории региона. Именно благодаря слаженной работе всех подразделений службы удалось справиться с эпизоотией африканской чумы свиней. Сегодня на территории края нет зарегистрированных случаев этого опасного заболевания. Оперативно был обнаружен и ликвидирован очаг ящура в Мостовском районе Кубани, что позволило избежать многочисленных последствий распространения этого заболевания, в том числе и финансовых потерь. Если сравнить ситуацию с эпизоотией ящура на Кубани в 1976 году, которая охватила 26 районов, 79 колхозов, 30 совхозов, 7 межрайонных откормочных баз, заболело 13,5 тысяч голов КРС, 670 голов МРС, 354 тысячи свиней, то в прошлом году, благодаря своевременно принятым мерам, ящуром были затронуты только 3 населенных пункта в одном районе, заболело всего 48 голов КРС. О том, как работает сегодня краевая ветеринарная служба об успехах и проблемах наш разговор с Георгием Джаилиди, руководителем Государственного Управления ветеринарии Краснодарского края.
— Георгий Анастасович, сразу начну с такого вопроса — животноводы сетуют, что ветеринарная служба больше исполняет надзорные функции, а они хотели бы видеть ее, как некий консультирующий орган. Действительно ли это так?
— Во-первых, у государственной ветеринарной службы несколько функций. Мы лечим животных, вакцинируем, проводим лабораторно-диагностические исследования. Но этим мы непосредственно занимаемся в ЛПХ. То есть, все ЛПХ Кубани обслуживаются специалистами Государственной ветеринарной службы. И эта работа ведется постоянно. Если посчитать общее количество вакцинаций, которые мы проводим, то их количество обозначается шестизначными цифрами. Только КРС, МРС и свиней мы вакцинируем более миллиона голов в год. А, если взять птицу, которую мы прививаем в количестве от 3 до 5 миллионов голов в год от птичьего гриппа, то получается огромный объем работы. Наши специалисты берут кровь у животных из частного сектора, проводят лабораторные исследования. По обращениям владельцев наша служба также проводит лечение животных в частном секторе.
К сожалению, в сельскохозяйственных организациях сложилось такое мнение, что кто-то должен прийти и делать за них их работу. По логике вещей, если организация работает, то руководители сами должны привлекать на работу грамотных специалистов, искать квалифицированных ветеринарных врачей, которые будут обслуживать их поголовье. Потому что государственный ветеринарный врач может подсказать, где-то проконсультировать, но основную работу на ферме должен выполнять ветеринарный врач фермы.
Кроме этого, мы совместно с Министерством сельского хозяйства Краснодарского края, учеными проводим семинары. Неоднократно проводились семинары по воспроизводству животных, по паразитарным и инфекционным болезням животных. Приглашаем ученых из России и из-за рубежа. То есть, говорить о том, что ничего не делается в информационно-консультационном плане нельзя.
Мы также выполняем надзорные функции. Я считаю это одной из важнейших составляющих нашей работы. Потому что те же вспышки АЧС показали, что во всех организациях, где были зарегистрированы случаи этого опасного заболевания нарушались ветеринарные правила. И это явилось основной причиной заноса и распространения вируса. Именно поэтому без осуществления жесткого ветеринарного надзора в животноводстве работать нельзя. Приведу такой пример, мы иногда жалуемся на сотрудников ГИБДД, что они нас штрафуют, но что мы делаем сами — ездим на красный свет, превышаем скорость. То есть, с нашей стороны не будет обид, если предприятие будет работать в соответствии с ветеринарными правилами. Есть правила, есть закон. Читайте, выполняйте требования и никаких претензий к вам не будет. Но, когда на ферме нет дезбарьеров, нет санпропускника, когда не исследуются корма, когда нет врача-гинеколога, когда нет осеменатора, и в тоже время есть сильное желание получить продукцию, так не бывает.
— Неоднократно на различных совещаниях, а также во время прошедшей летом пресс-конференции с руководителями Россельхознадзора, говорилось о том, что Кубань находиться в сложных эпизоотических условиях — это и неблагоприятное окружение, где наши соседи не всегда серьезно относятся к ветеринарному надзору, и большое количество гостей в летний период. Как вам удается держать под контролем ситуацию с болезнями животных?
— Это не только вопрос геополитического положения края. Дело в том, что проблемы с болезнями животных возникают там, где есть животные. И, хотя Кубань потеряла свиноводство, осталось всего 300 тысяч свиней, но по наличию птицы, КРС, других сельскохозяйственных животных — это один из лидирующих субъектов Российской Федерации. Таким образом, ситуация складывается подобно человеческим эпидемиям, которые труднее остановить в крупном городе, нежели в маленьком селе. Кроме того, на Кубань несколько миллионов человек прибывает на летний отдых. Люди везут с собой продукты. Получается, что отследить занос какой-либо инфекции крайне сложно. Кроме того, эпизоотическая ситуация сильно зависит от дикой фауны. На территории края есть заказники, заповедники. Через них идет миграция животных из Грузии, Абхазии. Поэтому нам быть спокойными нельзя. Основная работа и наша главная цель — профилактика. То есть, легче предупредить заболевание, а не ликвидировать его последствия. В крае вакцинируется все поголовье крупного и мелкого рогатого скота против ящура, сибирской язвы, других болезней. В неблагополучных зонах мы вакцинируем животных против лептоспироза. Проводим поголовную вакцинацию свиней против классической чумы свиней. На крупных комплексах проводится дополнительная вакцинация. По птице мы также проводим активную работу. Это, прежде всего, вакцинация против гриппа, по показаниям прививаем болезни Ньюкасла и Марека. На всех птицефабриках применяется жесточайшая схема вакцинации. Это серьезная, кропотливая работа, по-другому сегодня работать просто недопустимо.
— Поражает способность нашей Государственной Думы принимать быстро массу ненужных, а то и вовсе бесполезных законов. А как обстоят дела с многострадальным Законом «О ветеринарии»?
— Закона до сих пор нет. Он уже был на подходе к внесению в Государственную Думу, но по каким-то очередным причинам этого не произошло. Сегодня есть мнение о том, что необходимо реструктурировать ветеринарную службу, передать полномочия на федеральный уровень, но как это сделать никто не знает. Несколько лет назад был проведен эксперимент, когда все субъектные организации получили статус федеральных. Они финансировались из госбюджета, руководители районных учреждений назначались Министром сельского хозяйства РФ. Такое положение просуществовало недолго, потом начались ликвидационные мероприятия, чехарда с передачей имущества, которая продолжается до сих пор. И только некоторые регионы, в том числе и Кубань, справились с этой проблемой. Переход ветеринарных служб из федерального управления на уровень субъектов — одно из самых главных потрясений для нашего ведомства в новейшей истории. Поэтому, когда говорят, что ветслужба должна быть единой, во-первых, необходимо учитывать тот факт, что мы никогда не отделяли и не отделяем себя от Российской Федерации. Хотя мы субъектовая служба, работаем в тесном контакте, как с Департаментом ветеринарии МСХ РФ, так и с Россельхознадзором. И мы не делаем различия между нашими проблемами и федеральными, потому, что эпизоотическое благополучие России складывается из благополучия всех субъектов Федерации. Я уверен, что прежде, чем принимать какие-либо решение по этим вопросам нужно семь раз отмерить, и только потом отрезать. Эпизоотическая ситуация в России сегодня достаточно неблагоприятная. И, если сейчас начнутся какие-то игры с ветеринарными службами, мы рискуем полностью потерять продовольственную безопасность. А это уже вопрос политический и стратегический.
— Изменяется климат, появляются новые болезни животных. У нас есть какие-то предпосылки этого процесса?
— Предпосылки были во все времена. Каждые 10, 50, 100 лет появляется какая-то новая болезнь животных. Некоторые болезни, которые не регистрировались десятилетиями, возникают там, где их быть не должно. Все биологические организмы подвержены мутации. Мутируют вирусы, бактерии. И даже те микроорганизмы, которые не представляли никакой опасности, могут оказаться патогенными как для людей, так и для животных. Еще 10 лет назад никто не слышал про птичий грипп, а сегодня это реальная проблема. Взять, например, болезнь Шмалленберга, которую никто не знал. Сейчас от нее страдает вся Европа. Только в прошлом веке была выявлена АЧС. И Россия жила спокойно, зная, что это где-то далеко. А, когда болезнь пришла к нам, мы оказались не готовы, и справиться с ней не смогли. Африканская чума свиней прошагала по всей территории страны от южных границ до Крайнего Севера. И сегодня продолжает свое победное шествие. В прошлом году было выявлено около 200 неблагополучных территорий по АЧС. И, если 3 года назад эпицентром АЧС был Юг России, то сейчас — это Смоленская область, Московская область, Санкт-Петербург, Архангельск, Мурманск, то есть регионы на тысячи километров удаленные от тех территорий, куда вошла болезнь.
— Вопрос необоснованного применения антибиотиков уже довольно давно и активно обсуждается на уровне ООН, ВОЗ и МЭБ. В США даже разрабатывается отдельный закон. Как у нас обстоят дела с применением антибиотиков в животноводстве, есть ли контроль?
— Применение антибиотиков регулируется. Есть наставление по их применению. И в каждом наставлении есть четкие сроки, после которых продукцию животноводства можно использовать в пищу. Более того, сейчас вышли регламенты ТС на молоко и молочные продукты, на мясо и мясные продукты и к ним прилагаются показатели по предельной концентрации антибиотиков, тяжелых металлов и других веществ. То есть, проводятся исследования, продукция сертифицируется. Определенный контроль есть, но в тоже время необходимо понимать и нашу действительность. Есть владельцы животных, которые не сообщают, что они применяли антибиотики, а каждую тушу проверить не возможно. Анализы достаточно дорогостоящие. К тому же, сложна сама методика их проведения. В тоже время, в этом году Управление ветеринарии выделило 1,5 млн. рублей ветеринарным лабораториям на проведение бесплатных исследований проб при проведении контрольно — надзорных мероприятий. И одним из основных критериев таких исследований является анализ на содержание антибиотиков и солей тяжелых металлов.
— Не секрет, что основной вопрос в животноводстве — кадровый. Почему так случилось, что квалифицированные специалисты стали настоящей редкостью в отрасли?
— Это действительно очень болезненный вопрос. И, поверьте, он актуален, практически, по всей России. Суть том, что работа ветеринарного врача-практика очень тяжелая. Работать приходиться в любое время года, при любой погоде и в стужу, и в зной. Необходимо работать с животными, которые не скажут, где у них что болит. Это физическая нагрузка, холод и грязь. Люди на такую работу идут неохотно, и, тем более, на те зарплаты, которые предлагают сегодня хозяйственники. Ведь у нас почему-то система оплаты ветеринарных специалистов приравнена к оплате работников среднего звена. То есть, агроном или механизатор могут получить хорошие деньги, а ветврач нет. Но владельцы ферм не учитывают, что, если не будет грамотного ветврача, не будет эффективного производства, не будет воспроизводства стада и животноводство будет убыточно. Я не говорю, что нужно платить миллионы, но ветеринарные специалисты в любых структурах должны получать достойные зарплаты. Хороший ветеринарный врач — это штучный товар. Чтобы стать грамотным и хорошим врачом, необходимо сначала пойти на первичку, на самое низшее звено, отработать там 3-5 лет получить опыт, постоянно работать над собой. И только через пять-десять лет человек начинает действительно понимать специфику животноводческого производства. Ветеринарный врач — это не тот человек, который просто пришел, полечил копыто корове, сделал укол. Это должен быть специалист, который знает технологию производства от «а» до «я», который не только борется с болезнями, но и выявляет причины. Потому что для успешного лечения болезни, будь то человека или животного, первоначально нужно убрать причину заболевания. А причина зачастую может крыться в деталях. Это может быть проблема с кормами, содержанием, соблюдением санитарии, проведением дезинфекции. И даже работники фермы могут стать проблемой, если , не пройдут должный медицинский контроль. От того насколько хороши доильные аппараты зачастую зависит качество молока, заболеваемость маститами. Даже длина стойла влияет на здоровье животных. То есть, необходимо знать всю специфику производства. И работать здесь должны высококлассные специалисты. А растить их нужно самим хозяйственникам, грамотные врачи из космоса не прилетят. Стоит отметить, что сейчас ветеринарным специалистам стало немного комфортнее жить, потому что в 2012 году, по решению губернатора в два раза подняли зарплаты ветеринарным врачам, но, и по сей день, они не дотягивают до среднего уровня по отрасли. А зарплаты фельдшеров и санитаров, которые работают в государственной ветеринарной службе, остаются крайне низкими. Поэтому перед молодым человеком, который оканчивает институт, встает простой выбор — либо пойти работать охранником на 20 тысяч, либо идти в животноводство на мизерную зарплату. Кстати, я был очень сильно удивлен, когда в 2009 году посетил США, проблема с ветеринарными специалистами, которые работают в сфере продуктивного животноводства, есть и там. Средний возраст врачей, работающих в продуктивном животноводстве США, более 50 лет. То есть, молодежь открывает лечебницы, занимается кошками, собаками и попугайчиками, а на тяжелую работу в животноводстве идти не хочет. Поэтому в США поднимается вопрос о либерализации законодательства в плане допуска к работе ветеринарных врачей из других стран. И это притом, что средняя зарплата ветеринарного врача в Америке — от 200 тысяч долларов в год.
— Есть ли определенная стратегия развития ветеринарной службы Кубани?
— Этим сейчас занимаемся. Мы разрабатываем стратегию развития ветеринарной службы. Нам необходимо расписать прогноз хотя бы до 2020 года. Мы должны понимать, к чему нам стремиться, как нам идти дальше. Условия работы постоянно меняются, изменяются требования к проведению профилактических мероприятий в животноводстве, требования к лабораторной диагностике, в мире вводится в эксплуатацию новое оборудование.
Те же пищевые регламенты ТС предусматривают проведение анализов, для которых мы должны закупить дорогостоящее оборудование. В этом направлении уже делаются определенные шаги. В прошлом году 22 миллиона было выделено на строительство Новороссийской ветеринарной лаборатории. Это стратегический объект, так как там располагаются крупные порты, идут поставки и экспорт продукции, перевозка животных. Но сегодня только один прибор для ветеринарной лаборатории может стоить несколько миллионов рублей. А без этого оборудования сделать качественные исследования не представляется возможным . Кроме того, свое развитие мы видим в создании химико-токсикологических отделов, которые будут способны на самом современно уровне проводить исследование кормов. Сегодня уже никто в мире не пользуется расчетами питательности кормов по кормовым единицам. И даже все те успешные структуры, которые работают в Краснодарском крае, либо у себя создали лаборатории по определению питательных веществ в кормах, либо оправляют корма на исследование заграницу. Чтобы дать толчок к выходу животноводства Кубани на современный уровень, мы должны обязательно заниматься этими вопросами. Много вопросов возникает по тому, какими вакцинами работать. Мы постоянно взаимодействуем с Москвой, используем их опыт, вносим свои предложения по изменению вакцин, о том какие штаммы необходимо вводить в вакцины. То есть, проблематика достаточно большая. Мы все это видим, этим занимаемся и, конечно, нам необходимо достойное финансирование. Стоит отметить, что финансирование ветеринарной службы Краснодарского края — одно из самых мощных в России. Но, если мы хотим выйти на мировой уровень, нужно еще больше.
— Для чего нам нужно выходить на мировой уровень?
— Если взять Данию и Кубань, то по площади и населению они приблизительно равны. Но сегодня в Дании содержится 23 миллиона свиней, а у нас осталось 300 тысяч. То есть, если мы хотим сохранить животноводство, мы должны по эффективности производства, по конверсии кормов, по трудозатратам, затратам на энергоносители, логистику, убой животный, выйти на мировой уровень. Это очень тяжело потому, что европейские страны опережают нас на десятилетия. Вхождение России в ВТО открыло границы. Убрали пошлины на свинину, снизили квоты на ввоз живых свиней, со временем откроют другие позиции. У нас должно быть четкое понимание, что себестоимость животноводческой продукции у нас должна быть такая же или ниже, чем в Европе и США. Сегодня в крае много денег выделяется на сельское хозяйство, но это «много» много лишь по российским меркам. В целом Россия выделяет на поддержку АПК чуть более 2% своего бюджета. Для примера, Европа выделяет на поддержку АПК 14% своего бюджета, США — около 30%.То есть, нам нужно иметь такую себестоимость продукции, чтобы она компенсировала и существующую разницу в господдержке. А это значить, что необходимо добиться высочайшей производительности труда, эффективного использования кормов, готовить профессиональные кадры, приобретать современное лабораторное оборудование. Иначе мы проиграем, ведь вхождение в ВТО, по большому счету, ввело нас в экономическую войну. У нас нет сегодня тех защитных мер, которые были раньше. Необходимо понять, что мы должны быть на уровне или сильнее противника, иначе проиграем. Здесь раскачки быть не должно, мы уже вчера должны были работать над этим. Говорят, что Кубань — лидер аграрного производства России. И это действительно так, достигнуты впечатляющие результаты. В этом году край надоил более 6 тысяч кг молока от фуражной коровы. Прогресс есть, за несколько последних лет произошло увеличение молочной продуктивно в 2-3 раза. Тем не менее, в Израиле доят по 12 тысяч кг на корову. Мы вышли на мировой уровень по птицеводству. То есть, там, где мы конкурентны технологически, мы конкурентоспособны и по цене. А, если крестьянин в ЛПХ затрачивает 10 кормовых единиц на один кг живого веса в производстве свинины, притом, что в Европе затраты на корма составляют 2,7 кормовых единицы на один килограмм живого веса. О чем можно говорит? Мы должны забыть, что мы хорошие и ставить себе цель — не быть конкурентоспособными в России, а быть конкурентоспособными в мире. Что сегодня происходит на рынке свинины? Даже то поголовье, которое выращивается на Кубани, имеет цену реализации на 10 рублей за килограмм выше, чем предлагаемая Белгородом и Воронежем продукция, выращенная на современных комплексах. За тысячу километров привезти продукцию и продать дешевле местного продукта оказывается выгодно. Хотя и в свиноводстве у нас есть предприятия, которые прекрасно работают — это «Агрокомплекс», «Кубанский бекон». Эти предприятия идут к технологиям, от которых и зависит завтрашний день животноводства. И одним из составляющих этих высоких технологий является ветеринарное сопровождение. Нельзя рассматривать животноводство исходя из одного какого-то аспекта. Мы должны решать проблему в целом.
— Молочное животноводство — огромная проблема в АПК России. Что делать?
— Во-первых, любое производство должно быть прибыльно само по себе. А те производства, которые тяжелы в технологическом плане, нуждаются в первоочередной поддержке. Для того чтобы получит хорошие результаты в растениеводстве достаточно точно и в срок соблюдать технологии. На молочной ферме идет непрерывный процесс — животных нужно три раза подоить, на некоторых фермах первая дойка начинается в час ночи. Необходимо привезти людей, заплатить им, подобрать кадры ветеринарных специалистов, зоотехников, которые будут работать, практически, в круглосуточном режиме. В животноводстве нет возможности подождать два-три дня, надо все делать вовремя. Все эти операции очень трудозатратны. А рентабельность животноводства гораздо ниже, чем в растениеводстве. Я считаю, что необходимо включать экономические рычаги. Также, необходимо разговаривать с людьми, убеждать их, что животноводство очень важно для края. Нужно поить наших детей цельным молоком, которое получено от коров, а не изготовлено из сухих смесей с добавкой пальмового масла. Но этим хозяйствам нужно помочь экономически. Может быть, не хватит бюджета, что всем сестрам раздать по серьгам, но в бюджете края в расходах на сельское хозяйство нужно определить приоритеты. Пусть меньше денег будет потрачено на растениеводство, которое и так прибыльно. У нас есть проблемы с молочным животноводством — нужно помочь, чтобы оно стало прибыльным. Есть проблемы со свиноводством — нужно дать денег на постройку мощных комплексов, чтобы мы могли восстановить поголовье свиней. Не стоит размазывать масло тонким слоем на бутерброд. Необходимо помогать тем отраслям, где самая тяжелая ситуация. Молочное животноводство — сложная отрасль, на этом производстве завязаны еще и сотни рабочих мест. Это молокозаводы, магазины. Сегодня в крае идет битва за молоко, не хватает сырья для переработки. Не секрет, что в других регионах страны кубанское молоко — это уже бренд. Люди понимают, что здесь есть коровы, есть производство, что это натуральное молоко. Если мы это потеряем, мы уменьшим производство, снизим налогообложение, утратим рабочие места. Я абсолютно уверен, для того чтобы молочное скотоводство развивалось, прежде всего, необходимо тщательно проработать меры господдержки.
— Случилась АЧС, в крае потеряно свиноводство. И людям советуют переходить на альтернативное животноводство. Скажем прямо — этот процесс идет ни шатко, ни валко. Почему крестьяне не хотят заниматься альтернативным животноводством?
— Свинья наиболее выгодное животное. Например, корову содержать сложнее. Свинью вырастил, сдал, получил конкретные деньги. Сколько нужно вырастить кроликов или птицы, чтобы получить такой доход? Плюс, не хватает боен, нет сети продаж. Здесь нужна хорошая система кооперации, в рамках которой фермеры объединятся для реализации и продвижения своей продукции. Если мы этого не сделаем, ничего не получится.
