Обострение торговых отношений с Западом оживило в российском обществе споры о перспективе развития отечественного сельского хозяйства. Слово «импортозамещение» выучили не только работники агропрома, но и люди, далекие от этой сферы. Тем не менее, несмотря на оптимизм россиян, проблем в этой отрасли остается очень много. Смогут ли южнороссийские аграрии накормить страну?
Много лет подряд российские производители продуктов питания обвиняют ретейл в том, что их не пускают на полку, требуют дополнительные бонусы за вход в сеть, за выгодное место на прилавке и так далее. Изменилось ли что-то после ограничения на импорт некоторых западных продуктов или сети все равно не заинтересованы в отечественных поставщиках?
Дмитрий Востриков: Несомненно, сейчас торговые сети пошли навстречу производителям. По данным сетевых операторов, доля российских товаров на полках магазинов за последний год увеличилась от пяти до десяти процентов. Однако спорные кейсы между поставщиками и ретейлом продолжают поступать и к нам в союз, и в институты саморегулирования потребительского рынка. Это говорит о том, что отношения контрагентов все еще далеки от идеала.
Например, на последнем заседании комиссии по применению кодекса добросовестных практик в очередной раз рассматривался вопрос о фиктивных маркетинговых услугах. Поставщики говорят, что не получают от торговых сетей полного отчета о проведенных маркетинговых акциях. Зачастую договоры рекламных услуг, заключаемые с ретейлерами, являются лишь прикрытием для взимания запрещенных бонусов за место на полке, открытие новых магазинов и так далее. Тем не менее мы уже видим смену тренда. Думаю, в связи с последними «торговыми войнами» ситуация действительно начинает меняться.
«Российская газета» писала о том, что месяц назад на прилавках Ростова и Кубани нашли огромное количество молочного фальсификата. Производители добавляют лошадиные дозы пальмового масла, выпускают продукцию под чужими брендами и так далее. Почему это происходит? Разве рентабельность настолько низкая, что производители вынуждены идти на такие радикальные меры?
Дмитрий Востриков: Сейчас у производителей достаточно сложная ситуация. С одной стороны, растет курс иностранной валюты, а себестоимость российской продукции привязана к нему прямо или косвенно. С другой — уменьшается потребительский спрос, снижается покупательная способность населения, и это не позволяет производителям повышать цену на товар. Поэтому некоторые из них идут на уловки: понижают себестоимость продукции, экономя на сырье, и к сожалению, эта информация не всегда доводится до потребителя.
Почему сети допускают появление такой продукции? Неужели не отслеживают?
Дмитрий Востриков: У розничных сетей достаточно эффективные службы качества. Но, во-первых, никакая торговая сеть не может, да и не должна контролировать качество всех поступающих к ней товаров. Для этого есть специальные государственные органы. А во-вторых, и это нужно сказать открыто, некоторые торговые операторы настолько заинтересованы в снижении цен для привлечения покупателей, что сами стимулируют поставщика к производству низкокачественных продуктов.
Представители вашей ассоциации неоднократно говорили о том, что в России необходим некий федеральный план по регионам — где и что нужно производить с точки зрения рентабельности. Какие виды продуктов, на ваш взгляд, могли бы взять на себя юг и Северный Кавказ?
Дмитрий Востриков: В каждой из почвенно-климатических зон ЮФО и СКФО есть свои специфические преимущества. В Кабардино-Балкарии и на Кубани растет идеальный зеленый горошек, в Волгограде — лучшая в стране горчица, томаты и огурцы, в Краснодарском крае и части Ростовской области — круглый рис. Дагестан — это край баранины, отличного лука, орехов и садовых культур. Также на юге выгодно выращивать фрукты, овощи, зерновые, масличные, ягоды и бахчевые культуры, то есть первичные продукты растениеводства.
Но нужно стремиться к повышению финансовой отдачи с каждого гектара, развивать предприятия глубокой переработки. Например, раньше Россия активно экспортировала масличные культуры, а сейчас построены современные маслоэкстракционные заводы, которые за счет глубокой переработки позволяют снизить себестоимость и извлекать из тонны семян большее количество масла. Мы экспортируем уже не сырье, а готовую продукцию с большей добавленной стоимостью. Таким образом пищевая и перерабатывающая промышленность позволяет поднять спрос на растениеводческую продукцию и увеличить рентабельность производства. На экспорт необходимо поставлять не зерновые и масличные, а продукты более высокой степени переработки.
Назовите три главные ошибки российских производителей продуктов питания.
Дмитрий Востриков: Во-первых, желание продавать сырье в чистом виде, хотя рентабельность переработанной продукции гораздо выше. Во-вторых, готовность войти в федеральную торговую сеть на условиях низкой цены, что впоследствии значительно затрудняет переход в более высокий ценовой сегмент из-за отсутствия необходимых средств на маркетинг и продвижение продукции. В-третьих, разобщенность производителей продуктов питания, конкуренция друг с другом, отсутствие консолидированной позиции во многих вопросах. В итоге сетевая розница диктует свои условия.
Несколько лет назад на российский рынок пытались зайти такие монстры, как французский Carrefour и американский Walмart. Как вы думаете, почему они потерпели неудачу? Возможно ли появление на российском рынке каких-либо других иностранных игроков, может быть, не из ЕС или США?
Дмитрий Востриков: Рынок переживает не лучшие времена, и обозначенные торговые сети сейчас внимательно присматриваются к нему. Ранее Carrefour открывал торговые точки, но не смог в некоторых регионах получить лицензию на продажу алкогольной продукции, из-за чего выручка была ниже ожидаемой на 15 — 20 процентов. Видимо, открытые магазины не вышли на плановую маржинальность, и управляющие компании приняли решение изучить рынок лучше. Не исключено, что данные представители сетевой торговли после кризиса приобретут кого-то из ныне действующих операторов.
Фермеры жалуются на то, что российский агропром охватила гигантомания. Как в советские годы, идет слияние крупных агропромышленных предприятий. Они получают основную долю господдержки, выдавливают «малышей» с рынка, и так далее. Действительно ли это плохо в целом для экономики?
Дмитрий Востриков: О гигантомании говорят, когда сравнивают Россию и Европу. Там действительно фермеры производят большую часть сельхозпродукции. Государство активно поддерживает их субсидиями и дотациями, а также создает необходимую инфраструктуру, чтобы их продукция попала в розничную торговлю. Столетиями развивается система кооперации, позволяющая консолидировать необходимые объемы сырья для перерабатывающей промышленности. Но в России система кооперативов нарушена, фермеры вынуждены искать каналы сбыта самостоятельно. Создание агрологистических центров, куда фермеры могли бы сдавать продукцию, пока только планируется государственной программой.
Поэтому тенденцию укрупнения я бы назвал естественной. Малые и средние предприятия не могут обеспечить технологичность, необходимую для работы в современном формате розничной торговли, пока не будет готова соответствующая инфраструктура. Но очевидно, что в будущем рынок заполнится более равномерно и фермерские продукты найдут свою нишу.
